- Лексейлексеич, вот почему у вас все балеты про каких-то пролетариев, а для души ничего нет? Почему у нас совсем не стало сказок? Про принцесс, про фей, про колдуний всяких. Сколько можно этот соцреализм показывать?
- Что-то случилось, Петпетрович? - невозмутимо спросил худрук.
- Нет, то есть да. Девки приходили, жаловались, что вы их в спецовках ходить заставляете. Говорят, что уже забыли, как балетные пачки выглядят. И из министерства мне сегодня звонили. Интересовались, у нас тут театр или дом колхозника? В общем, я хочу, чтобы вы поставили какую-нибудь сказку. Ну хоть Красную Шапочку.
- Сказки я уже перерос, - ответил худрук. - Тем более, что музыки к балету нет. Композитора искать надо.
- Ой, не лепите мне горбатого, Лексейлексеич, - скривился директор. - У вас во всех балетах одна и та же музыка. Балетом больше, балетом меньше…
- Кажется, я про Красную Шапочку порнушку смотрел, - вдруг вспомнил худрук. - Давно уже. Там такая мамаша была. Представляете, она сразу с двумя…
- Не надо подробностей, Лексейлексеич, - перебил директор. - Я это ещё раньше вас видел. Там такая бабуля была, что мамаша ей в подметки не годилась. Сразу три дровосека к ней пришли и… Эх, было время! Ну так что, будете ставить эту порнушку?
- Порнушку?
- Тьфу, запутали вы меня! Сказку! СКАЗКУ! Про девочку, для девочек, в пачках, на пуантах!
- Нет, - категорично отказался худрук. -У меня сейчас балет про французскую революцию готовится. Не до сказок мне.
- Французскую? - вдруг задумался директор. - А что, это идея! Раз вы не хотите ставить французскую порнуш… тьфу, сказку, я выпишу балетмейстера из Франции! У меня ещё ни разу в театре француза не было. А вы идите, революционируйте дальше.
PREMIER TABLEAU
Директор не привык бросать слова на ветер и через несколько дней в театре появился настоящий француз из Парижа. Захватив свою секретаршу и по совместительству переводчицу с иностранных языков, директор лично отправился знакомить француза с труппой.
- Катерина, - говорил по дороге директор, - ты ему скажи, что сейчас мы пойдем смотреть труппу и выберем Красную Шапочку под моим личным руководством.
В то время как основная труппа репетировала революцию на сцене, балетная труппа второго состава разминалась в репетиционном зале. Внезапно в зал вошли директор с секретаршей, а с ними какой-то лысый, носатый старичок.
- Знакомьтесь, - сказал директор. - Это месье Гранпа из Парижа. Будет у нас балет ставить. Красная Шапочка. Сейчас и кастинг проведем. Я лично за этим прослежу.
- А Шапочка тоже будет в галошах и спецовке? - поинтересовались девушки.
- Нет. Будет хороший, интересный балет. Я вам обещаю, - успокоил их директор. - Ну-ка, быстро все встали в красивые позы, как вас учили.
Сильфиды-колхозницы радостно загалдели и поспешили принять красивые позы, чтобы месье Гранпа видел товар лицом. При этом каждая старалась оттолкнуть свою соседку и выйти вперед. Француз ходил перед строем сильфид, недовольно хмурился и морщил нос.
- Чего он кривится? - спросил директор у секретарши. - Ему что, наши девки не нравятся? Ну-ка спроси.
- Иль йа дэ проблем? - спросила секретарша у француза. Француз в ответ что-то залопотал.
- Он говорит, что Шапочка - это французская девушка, а наши плоские, курносые, монгольские лица на эту роль не подходят, - объяснила Катерина.
- Ничего себе! - возмутился директор. - Ему еще и наши лица не нравятся? Я, значит, на него в министерстве деньги выбил, а он тут приезжает и сходу всех нас по роже. Катерина, ты ему скажи, что...
Но договорить директор не успел. В этот момент открылась дверь, и в зал вошел Коко, который, по обыкновению, в спектакле не участвовал и пришел в театр просто, чтобы с кем-нибудь поругаться и послушать сплетни.
Увидев его, француз остановился, как вкопанный. Глаза у него широко открылись, он простер руки по направлению к Коко и закричал:
- Сэ льюи! Сэ льюи!
- Это он! Это он! - машинально перевела Катерина.
- Кто - он? - недоуменно спросил директор.
Месье Гранпа повернулся к директору и торжественно сказал:
- Лё Пти Шапрон Руж!
После этого он уткнулся лицом в плечо Коко и зарыдал.
- Маленькая Красная Шапочка! - так же торжественно перевела секретарша и захихикала. - Ой, Петпетрович, да что с вами? Вам плохо? Дайте воды кто-нибудь!
- Катерина, - придя в себя, сказал директор, - а я ведь, так и не видел твой диплом лингвиста. Может ты соврала, что он у тебя есть? Или ты его в подземном переходе купила?
- Да что с вами, Петпетрович? - возмутилась секретарша. - С чего вы на меня взъелись-то?
- Тут одно из двух. Или ты плохо переводишь, или этот француз - идиот.
- Я хорошо перевожу, - обиделась Катерина. - Это ваш француз идиот. Но не я его сюда приглашала.
Тем временем Коко брезгливо пытался оторвать от себя незнакомого старикашку, который обмочил ему слезами новую футболку от известного модельера. Но это было не так-то просто. Вдоволь нарыдавшись, француз цепкими руками внезапно схватил Коко за голову, начал гладить его по щекам и причитать:
- Ву вуайе? Сэ тан врэ визаж франсэ! Кэль нэ! Сэ лё нэ франсэ! Кэль буш! Франсэз! Сэт ом этан врэ франсэ! (Вы видите? Это настоящее французское лицо! Какой нос! Это французский нос! Какой рот! Французский! Этот человек - настоящий француз!)
- Что он там верещит? - спросил директор.
- Он говорит, что у Коко настоящее французское лицо. Нос, рот - всё французское. И вообще он истинный француз.
Услышав столь лестный для себя перевод, Коко перестал сражаться с противным стариком и поинтересовался у секретарши:
- Это кто?
- Балетмейстер из Парижа. Приехал ставить балет “Красная Шапочка”. И сказал, что ты - Маленькая Красная Шапочка. Наверное, на роль тебя взять хочет, потому что ты - настоящий француз, как он говорит.
Коко радостно округлил глаза:
- Меня? Я согласен. Вот, все слышали? - гордо повернулся он к труппе. - Я же всегда вам говорил, что у меня французские корни. Сам француз из Парижа это признал. И я буду настоящей Красной Шапочкой.
- Ещё чего не хватало! - возмутился директор. - Катерина, ты скажи этому мусью, что Коко у нас - самый паршивый танцовщик. Он ничего делать вообще не умеет, в ногах заплетается, и я бы его давно выгнал, нафиг, но у меня доброе сердце, и мне жаль это никчемное создание, потому что без меня он совсем пропадет.
- Чего?! - Коко удивленно вытаращил на директора глаза. - Это вы про меня сейчас? Совсем с ума сошли? Не переводи это, - сказал он секретарше.
Катерина секунду подумала, затем вспомнив, как директор усомнился в её дипломе, затараторила:
- Коко э нотр плю гран дансёр. Иле гранд этуаль. Иле респекте де ту. Нотр директёр лестим, нафиг, парскё Коко э лё промье дансёр дан лё монд. (Коко - наш самый великий танцовщик. Он - большая звезда. Он всеми уважаем. Наш директор его уважает, потому что Коко - первый танцовщик в мире.)
- Жи а конпри ту де сюит, - радостно ответил месье Гранпа. - Жэ ан ном дю монд дан лё бале. Жё вузэ апруве лё роль, - он снова взрыднул и уткнулся лицом в грудь Коко. - Демэн, ну комонсон нотр репетисьон. (Я это сразу понял. У меня мировое имя в балете. Я утверждаю вас на роль. Завтра мы начнем нашу репетицию.)
- Что он сказал? - крикнул директор.
- Он сказал, что сразу всё это понял. Но он - балетмейстер, он так видит. Сказал, что у него мировое имя в балете, поэтому он берет тех, кого считает нужным и спорить с ним бесполезно. Завтра начнет репетиции, - ответила секретарша, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
- Как же они меня достали со своими мировыми именами. Но ведь Красная Шапочка - девушка! - настаивал директор. - Она не может быть с трехдневной щетиной, как это чучело!
- Это я чучело? - возмутился Коко. - Ничего себе! Не успел зайти в мой родной театр, как меня уже травить начали.
- Вытравишь тебя, как же, - проворчал директор. - Никакой дуст не возьмет. Катерина, что француз сказал?
- Что Красная Шапочка мужского рода.
- Вот этого даже в той порнушке не было, - рассердился директор. - Красная Шапочка точно девкой была, я сам видел. Почему она вдруг мужского рода стала?
- Потому что лё, а не ля.
- А вы что, сказки по порнофильмам изучали? - поинтересовался Коко.
Директор тяжело вздохнул и медленно произнес:
- Я уже понял, что сегодняшний день я закончу в дурдоме. Но перед тем, как я окончательно погружусь в пучину безумия, Катерина, я ещё успею подписать приказ о твоём увольнении. И о твоём тоже, - пригрозил он Коко. - Говорите толком, что там француз сказал?! И чтоб без ляляканья этого!
- Что ему всё равно, девочка или мальчик. Три года назад он Золушку ставил, так она вообще с бородой была. Нам ещё повезло. Коко побреют и выщипают ему брови.
- Что, опять?! - заорал директор. - Не позволю! Он только-только на человека походить стал, а его снова выщипать хотят! Ни за что! Не дам!
- Ваше какое дело? - грубо спросил Коко. - Мои брови, что хочу, то и делаю. Если так надо для роли, могу и вовсе их сбрить.
- Тогда лучше мне на глаза не попадайся.
- А я всем расскажу, что вы меня гнобите. Вся Франция узнает, как вы гениям брови щипать не даете.
Француз снова начал что-то лопотать и дергать директора за рукав.
- Да что ему опять надо? - с досадой отмахнулся директор. - Катерина, спроси.
